Болезнь Чаппеллетто

Как-то августа Чаппеллетто заболел, принимать немедленно вызвали врачей и наняли людей, чтобы за ним смотрели, все делали, чтобы поставить его на ноги. Но ничто не помогало, потому бедняга был уже старенький и к тому же прожил век без толку; день в день ему ухудшалось, и врачи говорили, что болезнь его смертельна. Братья тяжко опечалились; однажды они завели такую беседу перед чулан, где лежал больной:

- Что нам с ним делать? - Спросил один брат у другого. - Беда нам с ним, и все! Выгнать больного из дома - глупо и стыдно большой от людей: все знали, как мы его сначала приветствовали, а затем нанимали для него врачей и сиделок, а теперь вдруг увидят, что мы выбрасываем его из дома смертенного, когда он уже не мог нам никакой досады поступить. С другой стороны, это же такой мерзавец, что не захочет исповедоваться и причащаться, а если умрет неприкаянный, то никакая церковь не примет его тела - бросят его в яму, как собаку.

Как же он и будет исповедоваться, то у него на душе столько страшных грехов, будет то же - не найдется такого монаха или священника, дать ему отпущения грехов, и опять же загребут его непростительного, в яму. Когда это произойдет, то здешние люди, которые и так все время отчитывает нас за лихварювання, считая это ремесло за неправедное, и посягают на наше добро, увидев это, встанут на нас с криком: "Сих ломбардцев собачьей веры и церковь не принимает: пока мы будем их терпеть! " Но как кинутся на наши дома, то, может, не только все имущество разграбят, но и людей нам укоротят ...

Куда ни кинь, плохо нам, как он умрет. Август Чаппеллетто лежал, как я уже сказал, около от того места, где говорили братья, и слышал, что они о нем говорили (у него, как часто случается с больными, был обострен слух). Призвав хозяев к себе, он сказал: - Я не хочу, чтобы вы так тревожились за меня и боялись напитаты через меня бедствия. Я слышал, что вы обо мне говорили, и уверен, что до того бы оно и дошло, если бы все сложилось так, как вы думаете. Но все будет по-другому.

Я уже столько раз в жизни моей хулитель, как погрешу еще какую часок перед смертью, это никак не изменит дела. Так прикажите позвать меня какого-то стоящего святого монаха, лучшего, какого только можно найти, а в том уже будет моя голова, чтобы и ваши, и мои дела устроились наилучшим: вот увидите, что все будет хорошо. Хотя и не возлагали брать на это большой надежды, однако пошли в один монастырь и попросили какого-то богочестивого и мудрого монаха, чтобы исповедал ломбардца, который заболел в их доме, им дали мужа святого и праведного, хорошо очитаного в Священном писании и велико почитаемого от всех горожан; ростовщики повели домой. Войдя монах в комнату, где лежал августа Чаппеллетто, и сев рядом больного, начал утешать его ласковыми словами, а потом спросил его, давно ли он исповедовался. Август Чаппеллетто, хотя никогда еще не был на исповеди, ответил: - Батюшка, у меня давно такое учреждение, что я исповедуюсь неделю, а как когда то и чаще; отее, правда, заболел, то уже восьмой день, как не был на исповеди - такого горя принесла мне болезнь. Монах сказал: - Хорошо ты делал, сын мой, делай так и дальше; вижу уже, что мало мне придется спрашивать и слушать, как ты часто исповедуешься.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - введите символы с картинки (регистр имеет значение):