Второй день Декамерона

Маркезе и Стекки на то пристали: не мешкая, вышли из трактира и отправились втроем в безлюдное место, там Мартеллино так поскарлючував себе пальцы, так искривив себе руки и ноги, рот, глаза и все лицо, страх было взглянуть и кто бы на него не посмотрел, сказал бы всякое, что это действительно человек поврежден и збезвичена. Взяли его такого Маркезе и Стекки и поженились в церкви, святые и Божьи, смиренно прося всех, кто по пути не встретится, пропустить их бога, и это им легко давалось - все смотрели на них, кричали: "Отойдите, расступитесь!" - И так невзабари протовпилися они к тому месту, где лежало тело святого Хендрик

Несколько дворян, стоявших там, быстро схватили Мартеллина и положили на тело, чтобы сподобился он благодати и изцилився. Все люди следили, что же с ним будет; перечасувавшы немного, он начал приставляться, - а он на то был большой художник, - якобы у него распрямляется сначала один палец, потом вся кисть, а после вся рука, и он выпрямился весь. Видя сие, люди такой подняли крик во славу святого Хендрик, что и гром бы грянул, то не слышно было. И надо же так случиться, что стоял там неподалеку один флорентинець, который хорошо знал того Мартеллина, хотя сразу было и не угадал, как его вели бы калеку, а когда тот выпрямился, узнал и как захохочет: - А бей Божья сила! И кто бы все-таки, его видя, не охватил веры, то сущий калека? Услышав эти слова некоторые тревижаны, и спрашивают: - Как? Разве не было у него родинке? А флорентинець отвечает: - Да Боже упаси!

Он сроду был прямо, как мы с вами, только большой из него мастер, как самые здоровые видели, приставляться кем угодно. Услышав же сие, больше ничего не спрашивали, а все ринулись вперед, крича: - Взять его, предателя! Он, хулитель и святотатец, притворялся только, будто его родимець избил, чтобы над нашим святым и над нами поиздеваться! Сие говоря, схватили его, зволоклы с того места, где он был, и, пирвавшы его за волосы и разодрав всю одежду на нем, давай бить его кулаками и носками, и не было, наверное, такого человека, который не согласился бы к тому сборища. Мартеллино кричал: "Караул, спасите!" - И отбивался изо всех сил, и это ему не помогало, потому что на него напирало все больше и больше народу.

Стекки и Маркезе видят, что шуток; помочь бы - так за свою шкуру страшно; давай они тогда вместе со всеми кричать: "Смерть ему!", - А сами все-таки мизкувалы, как бы из рук народа спасти, потому что все-таки были бы его наверняка доконали, если Маркезе не поднялся на хитрости. Побежал он быстренько к городской стражи и говорит так, что бурмистра заменял: - Пробе помощь Вон тот лихой человек вырезал у меня бумажник с сотней червонцев. Прошу, велие схватить и верните мне мое.

Услышав сие, десятка гайдуков мгновенно мелькнули туда, где незадачливым Мартеллина без расчески чесали, и пропхавшися с трудом между толпой, вырвали его из рук самосудникив совершенно избитого и изуродованного и повели к ратуше. Туда же потянулось и множество тех, что от него, мол, надругательства дозналы, а услышав, что его схвачен за воровство, и себе давай говорить, что и им он якобы отрезал кошельки, - думали, видите, хоть тем ему наверстать. Выслушал все это городской судья, человек настрого, сразу же отвел Мартеллина в сторону и начал его о все допрашивать. Но Мартеллино только оджартовувався, будто ему то арест за игрушку.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - введите символы с картинки (регистр имеет значение):