Дионеево право
Повесть о Маэстро Симоне...
На сей раз пострадавшим был врач, приехал во Флоренцию из Болоньи в беличьей шапке на бараньей голове.
Купеческий обычай
Киприоты Руберто и Арригуччо...
Ночью женщина привязывала другой конец тесемки себе до большого пальца на ноге, а Руберто имел, придя под окно.
Мадонна Елена
Александрийская притча...
Бакаляр, вспоминая свысока ту надругательство, которого от нее дизнав, и слушая теперь ее плач и слезные мольбы.
Гвильельмо Борсьере |
04-09-2018 |
К какой несвитськои срамоту мы дожились! Ли не знак то, что пошли где-то все достоинства и оставили несчастное человечество в грязи пороков? Но вернусь к тому, с чего я начала, потому справедливый гнев завел было меня в сторону. Приехал, говорю, то Гвильельмо в Геную, где его охотно принимали и уважали все именитые люди. Пробыв несколько дней в городе и наслушавшись о скупощи и скнарощи мессера Эрмина, он захотел его увидеть.
Господин Гвильельмо, вы человек бывалый, не знаете ли вы, спасибо, какой-то невидальщины, чтобы мне тут в зале нарисовать? Услышав Гвильельмо сии неуместные слова, и говорит:
- Господин, вряд ли смог бы я подсказать вам для сего которое невидальце - вот разве что, может, чих или что; и, если позволите, скажу вам на такую штуку, которую вы, Передать, никогда не видели. - Какую же бы то, прошу вас?
- Спросил мессер Эрмина, не надеясь на такую отповедь, которую получил. Тогда Гвильельмо вдруг сказал:
- Нарисуйте Человечность. Услышав же мессер Эрмина сии слова, так ему сделалось стыдно, что он вдруг словно переродился и не тот стал, до сих пор не было. - Господин Гвильельмо, - сказал он, - я ее нарисую, что ни вы, ни кто-либо другой никогда не сможет сказать, будто я ее не видел и не знаю. С тии поры - отаку-то силу мало Гвильельмове слово!
- Стал мессер Эрмина щедрым и гостеприимных хозяином, уважал и своих горожан, и пришельцев лучше, чем любой другой генуэзец тех времен.
Рассказы ДЕВЯТАЯ
Кипрский король, пристыженный одной гасконкою, с оспалий становится завзятым Еще только Элизе осталось получить последний приказ от королевы; не дожидаясь его, она весело начала: - Часто бывало, юные дамы, там, где ничего не могли поделать разные упреки и наказания, помогало вдруг одно слово, даже припадком, а не умышленно сказанное. Это хорошо видно по Лауреттинои рассказы, да и я хотела бы вкратце об этом поговорить: нехорошо взять внимательно слушать всякие хорошие и полезных вещах, хотя бы их будет говорить.
Паганини и Монако 3 Друг Четвертый день Декамерона Пьетро Боккамацца Гвильельмо Борсьере Недавно добавлено:
Гвидо Кавальканти
Гвидо Кавальканти отчитывает позавгоридно нескольких флорентийских рыцарей, застали его врасплох Услышав королева, Эмилия одбула свою очередь и уже никому более рассказывать, кроме него самого и того, что имеет постоянный ривилей говорить последнее, отозвалась в общество такими словами: - Ласкавии мои подруги, хоть вы сегодня вынули мне из уст две или три историйки, что я имела в виду рассказывать, но у меня оставалась в запасе еще одна, в котором фигурирует конце такое глубокомысленное предложения, равного ему мы сейчас, может, и не слышали. Вы, наверное, хорошо знаете, что в старину в нашем городе было много хороших и похвальных обычаев, которые исчезли теперь под натиском непомерного сребролюбия, что все больше росло вместе с богатством.
Читать далее
Перо из крыльев архангела Гавриила
У брата Лука был слуга по имени Гуччо: одни дразнили Гуччо-Слоняка, вторые - Гуччо-Свиняка, третьи - Гуччо-Невмывака: то был такой сорванец, что против него и сам Липпи Топп должен в угол спрятаться. Брат Лук не раз, бывало, шутил с него в кругу своих товарищей: - Мой слуга, - говорит, было, - имеет девять таких примет, если у Соломона, Аристотеля или Сенеки была бы хоть одна из них, где и делись бы их премудрости, посвященное и добродетели.
Читать далее